23 февраля 2008 г. Культурный Центр П.И.Чайковского А.С.Пушкин «Я шел к тебе...»
Из всех программ петербургского актера Юрия Решетникова - пожалуй, что пушкинская - самая сложная и тому есть несколько причин. Во-первых, она наиболее редко играемая: «Бродячая собака» совершенно не подходит под эту тематику, а в музыкальном салоне дома графов Виельгорских, при всей его роскошной обстановке, но при отсутствии сцены – когда актер находится буквально в двух шагах от зрителей – играть сложно и довольно некомфортно, и для самого артиста. И вот, сейчас, когда на спектаклях у Юры в «Бродячей собаке» постоянный переаншлаг и уже за неделю до дня показа в театральных кассах билетов нет – артист начинает серьезно задумываться о новых, более больших площадках, где будет возможность предлагать зрителю и эту программу. Ведь, понятно, чем чаще играется спектакль, тем сильнее и лучше становится он. Понимание, представление о том, какой должен быть «Евгений Онегин» - у каждого свое, и тут единого мнения и быть не может. Я довольно много общаюсь с нашими зрителями и знаю разное мнение на этот счет: кому-то, в исполнении Юрия более близок Есенин, а кому-то Пушкин… И если с есенинской программой мы, в общем-то, определились и артист себя чувствует уверенно, и настолько в теме, то в пушкинской он и до сих пор еще ищет себя: пытается найти какие-то ключевые моменты, интонации, построение мизансцен и даже пауз. Я не театральный критик, но мне кажется, что программу по «Евгению Онегину» можно совершенствовать всю жизнь, каждый раз находя все новые и новые решения. Накануне спектакля у нас был прямой эфир на телевидении и вот, что сразу я отметила и чему порадовалась - насколько артист стал свободно чувствовать себя перед камерой: ушел тот зажим, который ощущался при первой съемке, но который чувствовала я - Юрий умеет очень хорошо владеть собой, - но никак не зритель. А потом он так изумительно читал Пушкина, что я даже не удержалась и запечатлела его в этот момент… Сегодня мы решили немного видоизменить нашу гостиную: убрали столик, более удачно расположили диван и кресла, выдвинули поближе рояль и за ним, в глубине сцены, устроили маленький зимний сад. Получилось довольно мило и что главное, уютно… Пересматриваю кадры первого спектакля – и вот этот вариант мне кажется наиболее удачным. Невероятное совпадение, а может быть, пересечение мыслей на расстоянии?.. Только вчера артист рассказывал о фестивале «ЛИК-2006» в Пушкинских Горах и вот, сегодня, минут за 15 до выхода на сцену, раздается звонок из Пушкинских Гор. Организатор этого фестиваля приглашает Юру на предстоящий, в августе месяце - уже не в качестве гостя, а полноправного участника, и как он выразился - «украшением этого фестиваля» Это было очень приятно, и как-то сразу так захотелось, чтобы поскорее наступил, если уж не август, то, хотя бы июнь… Иногда, за делами, я просто не успеваю увидеть то, что Юрий привез в Москву: знаю только, что работа над этой программой шла довольно серьезная, и очень многое было пересмотрено, передумано, и сегодня будет показано зрителю в новом варианте. И какова она будет, мне кажется, что и сам артист еще до конца не знает… Спектакль начался довольно необычно: тишина в зале… и вот перед нами Онегин - серьезный, без тени улыбки, всматривается в зал, потом поворачивается, медленно идет к роялю и молча, словно раздумывая о чем-то своем, садится… берет несколько нот…
Онегин (вновь займуся им), Убив на поединке друга, Дожив без цели, без трудов До двадцати шести годов, Томясь в бездействии досуга Без службы, без жены, без дел, Ничем заняться не умел…
Прошла уже чуть ли не неделя после спектакля, а я, все еще никак не могу начать рассказ об этой программе, решительно не понимая, как печатным словом отобразить все чувства, все переживания героя, весь драматизм событий, развертывающийся перед нами. Неоднократно переслушивала запись, смотрела прошлый спектакль – сравнивая один с другим и ища различия между ними - и сколько же я нашла их…
…И путешествия ему, Как всё на свете, надоели; Он возвратился и попал, Как Чацкий, с корабля на бал…
Звучит «Вальс-фантазия» М.И.Глинки и вот уже перед нами разворачивается сцена бала. И как это возможно? Ведь на сцене только один артист и ничего более, но с какой же правдивой точностью он рассказывает об этом: я совершенно не делаю над собой никаких усилий, чтобы увидеть эту картину: негромкие разговоры прогуливающихся пар, обнаженные плечи дам, шорох платьев, зеркала, горящие свечи, хрустальный звон бокалов... Но вот толпа заколебалась, По зале шепот пробежал... К хозяйке дама приближалась, За нею важный генерал. Она была нетороплива, Не холодна, не говорлива, Без взора наглого для всех, Без притязаний на успех, Без этих маленьких ужимок, Без подражательных затей... Все тихо, просто было в ней…
Очень яркий и красивый момент программы и прекрасное прочтение пушкинских строк. А далее идет описание появления Татьяны на бале – и это исполнение уже намного сильнее, проникновеннее, чем в прошлый раз. Вообще, надо сказать, что картина происходящего смотрится с неослабевающим интересом: ты забываешь сейчас, что это игра, что на сцене, в действительности стоит артист, а не сам Онегин. И вот эта гостиная нашего героя, где он, то лежа на диване, просматривает письма и вдруг, увидев одно, резко садится.
...ему приносят Письмо: князь N покорно просит Его на вечер. «Боже! к ней!.. О буду, буду!» и скорей Марает он ответ учтивый. Что с ним? в каком он странном сне! Что шевельнулось в глубине Души холодной и ленивой?..
А то в мучительных раздумьях ходит по ней. Онегин у Юрия настолько хорош, настолько убедителен, что ты невольно начинаешь переживать за него. Не так уж и часто бывает такое: в современных прочтениях классики чаще приходится видеть, как артист N пытается играть своего героя, но вот только на сцене они почему-то существуют параллельно, редко пересекаясь между собой, и после такого спектакля остается только чувство сожаления… Вот чем мне дорог Олег Погудин, чем мне так близок Юрий Решетников? Почему я вкладываю столько сил в этого артиста? – они настоящие, они не оставляют меня равнодушной. Когда поет Олег – он невольно заставляет своего слушателя сопереживать, сочувствовать, грустить с героем того или иного романса, и ты душою начинаешь болеть за него. Вот то же самое я чувствую во всех работах Юрия. Он не играет, он проживает вот эту жизнь своего героя – все его радости и печали, тревоги и сомнения, и на сцене я вижу сейчас не артиста Решетникова – я вижу сейчас Онегина, Есенина, я вижу того молодого поручика из бунинского «Солнечного удара», или Максима Торчакова из чеховского «Казака» А вот эта сцена спектакля была, чудо, как хороша… Неторопливо и размеренно, словно чеканя каждое слово... …Входят гости. Вот крупной солью светской злости Стал оживляться разговор…
А дальше совсем в другой манере: и как будто бы перед тобой медленно проходят кадры старого фильма – настолько явственно видится вся эта картина, а артист лишь только комментирует ее…
Тут был, однако, цвет столицы, И знать, и моды образцы, Везде встречаемые лицы, Необходимые глупцы; Тут были дамы пожилые В чепцах и в розах, с виду злые; Тут было несколько девиц, Не улыбающихся лиц; Тут был посланник, говоривший О государственных делах; Тут был в душистых сединах Старик, по-старому шутивший: Отменно тонко и умно, Что нынче несколько смешно. Тут был на эпиграммы падкий, На всё сердитый господин: На чай хозяйский слишком сладкий, На плоскость дам, на тон мужчин, На толки про роман туманный, На вензель, двум сестрицам данный, На ложь журналов, на войну, На снег и на свою жену.
Постоянно меняющаяся интонация голоса, изящность движений и поз, выражения лица – все это вместе смотрелось столь убедительно, что я просто воочию увидела всех перечисленных персонажей.. Очень интересная сцена спектакля. Онегин, измученный душевными страданиями, решается писать Татьяне и можно только догадываться, что это стоило ему. И передать всю силу чувства, всю силу страсти, все муки, прежде не испытанные им - наверное, очень непросто… «Письмо Онегина к Татьяне» - был наиболее сложным моментом, который потребовал от артиста такого количества душевных затрат, такой невероятной отдачи всего себя, что, вот тут я очень переживала за Юру: сумеет ли он достичь здесь желаемого – того, как он сам видел эту сцену, как бы хотел донести ее до зрителя? Ведь не всегда задуманное удается воплотить на подмостках сцены… В этот раз - даже не знаю, какие слова подобрать сейчас - меня пробрало настолько... Очень негромко, почти шепотом:
Когда б вы знали, как ужасно Томиться жаждою любви...
И вот голос все набирает и набирает силу и вся боль страданий, которую уже невозможно удержать в себе - вырывается наружу..
Пылать — и разумом всечасно Смирять волнение в крови; Желать обнять у вас колени И, зарыдав, у ваших ног Излить мольбы, признанья, пени, Все, все, что выразить бы мог..
И опомнившись, как бы сдаваясь на милость победителя, не в состоянии что-либо изменить – ровным, беспристрастным голосом, словно обреченно…
Но так и быть: я сам себе Противиться не в силах боле; Все решено: я в вашей воле И предаюсь моей судьбе.
Мне кажется, что эта сцена - большая удача артиста в этой программе. И вот наш Онегин томится в ожидании, наедине с самим собой.
Ответа нет. Он вновь посланье: Второму, третьему письму Ответа нет.
И чтобы уйти от тягостных мыслей, не оставляющих его ни на минуту, от терзавших его душе ... И чтобы уйти от тягостных мыслей, не оставляющих его ни на минуту, от терзавших его душевных мук, от себя – наконец! – наш герой принялся за чтение, наверное мало, что понимая в прочитанном. И как хорошо было передано настроение Онегина в этот момент. Кресло… небрежность и в тоже время некоторая изящность позы Евгения, сидящего в нем, лениво и медленно перелистывающего страницу за страницей…
Стал вновь читать он без разбора. Прочел он Гиббона, Руссо, Манзони, Гердера, Шамфора, Madame de Staël, Биша, Тиссо, Прочел скептического Беля, Прочел творенья Фонтенеля, Прочел из наших кой-кого, Не отвергая ничего… И что ж? Глаза его читали, Но мысли были далеко; Мечты, желания, печали Теснились в душу глубоко. Он меж печатными строками Читал духовными глазами Другие строки. В них-то он Был совершенно углублен.
И вот приближается развязка: встреча Онегина с Татьяной… ее ответ на его многочисленные послания. В первом спектакле мнения зрителей были неоднозначными: кто-то принял вот такой образ Татьяны, а кто-то видел его иначе: во всяком случае, мы старались выслушать все мнения на этот счет и делали для себя какие- то выводы. Нет, это совсем не означает, что артист обязательно должен следовать за мнением публики, но если он сам еще до конца не уверен в правильности выбранного решения, то, какие-то мысли, высказывания, в данном случае очень могут пригодиться ему. И я знаю, что Юра долго работал над этим образом, что-то пересмотрев в прочтении этой сцены и вот поэтому, с таким волнением я и ждала ее сегодня. Не знаю: то ли от этого внутреннего напряжения, когда ты постоянно переживаешь за артиста, но мне показалось, что Онегин идет сегодня уж как-то слишком долго: может быть, Юра в этот раз добавил еще какой-то ранее не звучавший текст? Ну, вот – ответ Татьяны…
…Я должна Вам объясниться откровенно. Онегин, помните ль тот час, Когда в саду, в аллее нас Судьба свела, и так смиренно Урок ваш выслушала я? Сегодня очередь моя…
Да, сегодня это было гораздо убедительней и сильнее, вот только, как мне кажется, в некоторых моментах была чуть убыстрена речь и может быть, какие-то фразы надо произносить немного медленнее и тогда это прозвучит еще лучше? Опять-таки – это только мое мнение…
…Я вас люблю (к чему лукавить?), Но я другому отдана; Я буду век ему верна….
Все кончено… Как бессильно опущены плечи, как тягостен этот момент понимания, что слишком поздно и ничего исправить уже нельзя… Отрешенный, невидящий взгляд в никуда. Звучит Шестая симфония Чайковского. …Стоит Евгений, Как будто громом поражен. В какую бурю ощущений Теперь он сердцем погружен!.. И здесь героя моего, В минуту, злую для него, Читатель, мы теперь оставим, Надолго... навсегда
Аплодисменты в зале... У каждого свое понимание "Онегина" но мне, определенно, понравился вот этот моноспектакль. Конечно, артист не остановиться на достигнутом и будет еще долго и долго работать над ним, пока не придет к какой-то определенной гармонии между собой, и своим героем…
23 февраля 2008 г. Культурный Центр П.И.Чайковского
Когда б вы знали, как ужасно
