Возможно, это покажется странным, но, пожалуй, этот спектакль оказался самым сложным для меня, и тому, вероятно, было несколько причин. Может быть, я неудачно выбрала день спектакля – понедельник, да еще сразу после Пасхи. Потом – и это для меня было неким открытием – я не предполагала, что многие не очень, скажем так, любят творчество Зощенко, Аверченко. Понятно, что поэзия С.Есенина дорога сердцам миллионов людей, и Александр Сергеевич – «это наше все», и сравнивать «Русский сатирикон» с этими программами, конечно, нельзя. Но, тем не менее, я с удовольствием читаю этих авторов. Когда моё знакомство с Петербургом только начиналось, в моих планах стояло обязательное посещение музея-квартиры М.Зощенко. Полутемная, какая-то серая, вытянутая в длину небольшая квартира, вид которой навевал безотчетную унылую тоску… Как Михаил Михайлович писал тут свои сатирические рассказы – ума не приложу… В общем, сложностей хватало, и иногда, признаться, было не очень просто, и тут – как сказал бы Олег – я повторяюсь и, наверное, еще не раз повторюсь: хочу выразить свою огромную признательность и благодарность моим дорогим девчонкам за их поддержку, за их помощь – и не только на словах, но и на деле. Моей Лене, которая мысленно была всегда рядом со мной: с кем же, как не с любимой подругой, поделиться своими проблемами, переживаниями? К кому в любое время можно обратиться за помощью?.. И еще… Мне очень хочется сказать спасибо Юре, который всегда – если у меня что-то не клеилось, не получалось – успокаивал и поддерживал меня, каждый раз заражая своим неистощимым зарядом жизнерадостности и оптимизма. Накануне, перед спектаклем, мы оказались недалеко от Ваганьковского кладбища. А поскольку я знала, что Юра здесь никогда не был, то мы и решили зайти и поклониться дорогим именам… Высоцкий, Олег Даль, Леонид Енгибаров – помните того изумительного, всегда печального клоуна? «Клоун с осенью в сердце» – так звали его… Потом Есенин, Окуджава… всех не перечесть… Андрей Миронов. Да... здесь думается совсем по-другому… А вечером у нас была репетиция, и после того, как я увидела примерный набросок завтрашнего спектакля, мне стало совсем спокойно. Это должно понравиться. А вот исполнение одного рассказа произвело на меня особенно сильное впечатление… Я долго смотрела на Юру, поражаясь такой глубине проникновения в материал, на которую невозможно не откликнуться сердцем… И уже заранее могла предугадать реакцию публики. Но об этом чуть позже… Ну, вот и начинают приходить первые зрители, и многих я знаю уже давно по концертам Олега. Постепенно фойе наполняется, заканчиваются последние приготовления, и я приглашаю всех войти. Еще до начала спектакля атмосфера в зале была удивительная: теплая, почти домашняя и очень уютная. Я заметила нескольких студентов разных институтов, и даже иностранного происхождения, но говорящих по-русски. Лица в зале были такие приветливые, улыбающиеся, что в этот раз мне было почти не страшно выходить перед публикой, чтобы представить артиста и сегодняшний спектакль. Из динамиков звучит веселая музыка, и серьезный мужской голос говорит: «Граждане, не выключайте свои мобильные телефоны! Давайте на время спектакля будем на связи!» В зале раздается дружный смех, и многие на всякий случай еще раз проверяют свои телефоны… Вот такое неожиданное начало. Вот вроде маленький штришок, но как точно и ненавязчиво он сразу создает нужное настроение.
Открывается дверь, и перед публикой появляется растерянный, немножко несуразный человек, в котором с первого взгляда угадывается глубокий провинциал: «Здрасьте…» (смех в зале) С боязливой улыбкой осматривается, а уж когда начинает говорить, то без улыбки слушать его невозможно. Мнется… «Вот вы меня, граждане, спрашиваете, был ли я актером? Ну, был. В театре играл. Прикасался к этому искуссьтву…» Вот с этих слов и начинается рассказ «Актер». Читал – а вернее, играл – Юра очень легко, свободно, раскованно, сразу же завладев вниманием публики: смех был слышен на протяжении всего рассказа. Аплодисменты. На несколько минут артист покидает зал. Медленно и несколько лениво входит снова, неспешно окидывает взглядом лица – и перед нами предстает уже совершенно другой человек: уверенный в себе молодой субъект, впрочем, учтив и приятен в обращении, смазлив и охоч до женщин, привыкший к легким победам.
«Кто жил в меблированных комнатах средней руки, тот хорошо знает, что прислуга обычно не имеет удовольствия предупреждать о посетителях…» Сегодня мы работаем без декораций: посередине стул, в углу рояль. Но, по мере того, как разворачивались события, я, например, очень явственно увидела все происходящее: вот небольшой номер в какой-то второразрядной гостинице с обленившейся прислугой, вот неожиданный визит немолодой дамы, внесший полную сумятицу в жизнь молодого повесы… Юра просто великолепно обыграл обоих персонажей рассказа, и зал, совершенно заслуженно, наградил его громом аплодисментов! Звучит музыкальный проигрыш…
«Шелков и смеялся, и сердился, и уговаривал – ничего не помогало!..» Так начинается рассказ Тэффи «Кокаин». Сейчас перед нами предстает вполне приличный молодой мужчина, всячески пытающийся отговорить двух экзальтированных особ от взбалмошной идеи испытать действие кокаина. И уж на какие только ухищрения он не идет, и чего ж он только не придумывает… А какие характерные, жеманные барышни получились у Юры: с заламыванием ручек, с гримасками, с ужимочками. Зал смеялся от всей души…
«Вечеринка кончилась поздно. Вася Чесноков, утомленный и вспотевший, с распорядительским бантом на гимнастерке, стоял перед Машенькой (мы видим перед собой этакого неуклюжего деревенского воздыхателя… говорок у него еще тот, и выражение лица не больно умное) и говорил умоляющим тоном: Обождите, радость моя... Обождите первого трамвая. Куда же вы, ей-богу, в самом деле? Тут и посидеть-то можно, и обождать, и все такое, а вы идете...» Зато появившийся грабитель был очень приблатненным дяденькой и хорошо знал свое дело… Такой разительный контраст между двумя персонажами!
А Машенька получилась у Юры светлой, милой девушкой. И зал опять вовсю смеялся над трусливым кавалером… (Рассказ М.Зощенко «Любовь») Артист оборачивается к стене, в несколько мгновений будто надевая на себя следующий образ… Ни одного похожего: все герои имеют свое лицо, свой голос и свои привычки… Публика с неослабевающим интересом следит за действием спектакля: «Володька Завитушкин немного поторопился…» Рассказ М.Зощенко «Свадебное происшествие». Ох, и колоритен же получился у Юры этот Завитушкин! Я давно так не смеялась… все эти «Аншлаги» и «Кривые зеркала» отдыхают… И что интересно: артист не срисовал своего героя с Леонида Куравлева – помните, наверное, этот фильм? – а сделал его еще более смешным и нелепым. Вот здесь аплодисменты были особенно пополам со смехом…
Переходим к рассказу Аверченко «Самоубийца». Писать о том, как Юра сыграл этот рассказ, я даже и пытаться не буду – все равно ничего путного из этого не выйдет. Как изложить на бумаге все разнообразие выражений лица, жестов, мимики? Люди смеялись до слез… а я так даже Юру фотографировать не могла от смеха… А я все ж таки на работе. Это исполнение было просто на «браво!..» И кто-то, смеясь, сказал: « …так и до инфаркта доведет…»
«Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома…» М.Зощенко «История болезни » Не успели мы отсмеяться над предыдущим рассказом, как артист преподнес нам следующий сюрприз в виде фейерверка смешных интонаций, ситуаций, гримас и поз… Тут остановиться было решительно невозможно, и все действие рассказа Юра так и играл под непрекращающийся смех… Неужели недавно в его исполнении мы слушали Пушкина?.. Сейчас в это даже не верится…
«Еду я как-то на велосипеде. У меня довольно хороший велосипед…» М.Зощенко «Страдания молодого Вертера» Вот этот рассказ показал еще одну новую грань в актерском таланте нашего петербургского гостя. ...Хороший наивный человек, которому хочется всех обнять, мечтающий, что когда-нибудь наступит такое время на земле, когда все будут добры и уважительны друг к другу. И, когда он сталкивается с оскорблениями из-за совершенного пустяка, он искренне не понимает – за что его так? И бредет уже с «развороченной душой», пытаясь себя успокоить: «Подумаешь, нашелся тут фон-барон… Руки ему не крути…» А голос предательски дрожит, и глаза уж очень блестят… Но ему так хочется верить в хорошее:«… и опять захотелось всех обнять, захотелось крикнуть (почти шепотом): «Граждане, братцы! Мы преодолели громадные трудности, мы строим новую жизнь! Так давайте, как-нибудь… как-нибудь мы будем уважать друг друга, а?..» Да… это надо было видеть… Музыка, аплодисменты, цветы…
Юра улыбается… «Ну, я, конечно, собрал порцию аплодисментов. Спасибо! (в зале улыбки, смех) На самом деле наша программа уже подошла к концу. Так быстро… я сам удивился. Ну, вчера была Пасха… Антон Павлович Чехов. «Казак».
«Арендатор хутора Низы Максим Торчаков, бердянский мещанин, ехал со своей молодой женой из церкви и вез только что освященный кулич. Солнце еще не всходило, но восток уже румянился, золотился. Было тихо...»
Вот он, тот рассказ, который так сильно исполнил Юра. Знаете, рассказывать о нем смысла нет. Прочтите его обязательно – и вам все тогда станет понятно… http://chehov-online.narod.ru/proizved/038.html Вот то, что сейчас сделал Юра с залом, мне очень напомнило концерт Олега в Обнинске. После веселых искрометных «Два сольди», когда в зале стояли смех и радость, Олег вдруг исполнил «Гори, гори, моя звезда»... Кто-то замер на месте, забыв стереть улыбку с лица, у кого-то глаза наполнились слезами. Но это был настолько неожиданный поворот!.. Вот так случилось и здесь… Зал был поражен: вот только что не стихал смех – и вдруг… Никто этого не ожидал, и тишина стояла такая… И люди пошли к артисту с цветами, с подарками, с теплыми словами, и Юра всем так хорошо и тепло улыбался. «Кстати, вот эту серию рассказов – «Казак», «Архиерей» и «Студент» – Чехов, что интересно, считал лучшими за все свое творчество вообще». Потом были Цветаева и Есенин. Вечер закончился. Я видела лица людей, слушала их замечательные слова в наш адрес… В такие минуты ты понимаешь, что такое счастье. Когда оно трудно достается, то и ценится особенно дорого… Юра подписывал программки, отвечал на вопросы… Ко мне подошел иностранный студент и на вполне приличном русском попросил меня сообщить ему, когда будет наш следующий спектакль – до того ему понравился Юра. Потом были долгие сборы: все подарки, а их набралось немало, нужно было уложить. Хорошо, что мы были на машине, а то нам бы нипочем не доехать на метро… После спектакля у артиста тут же сел голос… Но все равно – все было здорово, и в Петербург Юра увозил свой самый главный подарок - он увозил любовь своих московских зрителей... На следующее утро, в метро, еще толком не проснувшиеся люди наблюдали, наверное, странную картину: по вестибюлю шла женщина и чему-то смеялась. Представляю, что они подумали о ней. Просто я прослушивала вчерашний спектакль и не могла сдержать смех... Отвечая на все пожелания в наш адрес, хочу сказать, что мы надеемся, что через некоторое время показать следующую работу Юры. Пока думаем остановиться на Чехове: по словам артиста, спектакль будет очень интересным. Постараемся повторить и Есенина. Ну а я, со своей стороны, сколько могу, буду помогать Юре.
Возможно, это покажется странным, но, пожалуй, этот спектакль оказался самым сложным для меня, и тому, вероятно, было несколько причин. Может быть, я неудачно выбрала день спектакля – понедельник, да еще сразу после Пасхи. Потом – и это для меня было неким открытием – я не предполагала, что многие не очень, скажем так, любят творчество Зощенко, Аверченко. Понятно, что поэзия С.Есенина дорога сердцам миллионов людей, и Александр Сергеевич – «это наше все», и сравнивать «Русский сатирикон» с этими программами, конечно, нельзя. Но, тем не менее, я с удовольствием читаю этих авторов. Когда моё знакомство с Петербургом только начиналось, в моих планах стояло обязательное посещение музея-квартиры М.Зощенко. Полутемная, какая-то серая, вытянутая в длину небольшая квартира, вид которой навевал безотчетную унылую тоску… Как Михаил Михайлович писал тут свои сатирические рассказы – ума не приложу…
Открывается дверь, и перед публикой появляется растерянный, немножко несуразный человек, в котором с первого взгляда угадывается глубокий провинциал: «Здрасьте…» (смех в зале) С боязливой улыбкой осматривается, а уж когда начинает говорить, то без улыбки слушать его невозможно. Мнется… «Вот вы меня, граждане, спрашиваете, был ли я актером? Ну, был. В театре играл. Прикасался к этому искуссьтву…»
«Кто жил в меблированных комнатах средней руки, тот хорошо знает, что прислуга обычно не имеет удовольствия предупреждать о посетителях…»
Артист оборачивается к стене, в несколько мгновений будто надевая на себя следующий образ… Ни одного похожего: все герои имеют свое лицо, свой голос и свои привычки… Публика с неослабевающим интересом следит за действием спектакля: «Володька Завитушкин немного поторопился…» Рассказ М.Зощенко «Свадебное происшествие».
Переходим к рассказу Аверченко «Самоубийца».
«Откровенно говоря, я предпочитаю хворать дома…» М.Зощенко «История болезни »
...Хороший наивный человек, которому хочется всех обнять, мечтающий, что когда-нибудь наступит такое время на земле, когда все будут добры и уважительны друг к другу. И, когда он сталкивается с оскорблениями из-за совершенного пустяка, он искренне не понимает – за что его так? И бредет уже с «развороченной душой», пытаясь себя успокоить: «Подумаешь, нашелся тут фон-барон… Руки ему не крути…» А голос предательски дрожит, и глаза уж очень блестят… Но ему так хочется верить в хорошее:«… и опять захотелось всех обнять, захотелось крикнуть (почти шепотом): «Граждане, братцы! Мы преодолели громадные трудности, мы строим новую жизнь! Так давайте, как-нибудь… как-нибудь мы будем уважать друг друга, а?..» Да… это надо было видеть… Музыка, аплодисменты, цветы…
«Арендатор хутора Низы Максим Торчаков, бердянский мещанин, ехал со своей молодой женой из церкви и вез только что освященный кулич. Солнце еще не всходило, но восток уже румянился, золотился. Было тихо...»