 |
|
Светлой Памяти Светланы Петровны Есениной...
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 29.01.2013, 20:03 | Сообщение # 1 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 291
Статус: Offline
| Ушла из жизни племянница Сергея Есенина
6 сентября 2010 года после тяжелой и продолжительной болезни на 72-м году жизни скончалась Светлана Петровна Есенина, племянница Сергея Есенина, дочь А.А. Есениной, которой поэт посвятил несколько стихотворений. Одно из них начинается строчками: «Я красивых таких не видел…», они полностью могут относиться и к Светлане Петровне, вобравшей в себя не только внешнюю красоту, но и есенинскую неутомимость, незаурядность, силу воли и беспредельную самоотверженность в решении всех вопросов увековечивания памяти дяди – великого поэта России.
Имя Светланы Петровны Есениной запечатлено в Постановлении Правительства Москвы, в котором в канун 100-летия со дня рождения С.А. Есенина московская экспозиция в Б. Строченовском пер., 24 была подарена городу. В Московском государственном музее С.А. Есенина Светлана Петровна проработала главным хранителем со дня его основания. Московский Государственный музей С.А. Есенина глубоко скорбит в связи с преждевременной кончиной Светланы Петровны Есениной и выражает соболезнования не только родным и близким, но и многочисленным поклонникам творчества С.А. Есенина.
http://www.vmdaily.ru/article/104520.html
Прощание со С.П.Есениной будет завтра, в 12.00 часов на Ваганьковском кладбище.
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 29.01.2013, 20:05 | Сообщение # 2 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 291
Статус: Offline
| Открытое Обращение Светланы Петровны Есениной
Дорогие друзья!
Меня глубоко трогает тот огромный интерес к судьбе и гибели Сергея Александровича Есенина, который вы не оставляете и обращаетесь ко мне с вопросами и своими соображениями.
Что я и мои сподвижники делали и делаем в этом направлении, постараюсь довести до вашего сведения и тем самым отвечу на все ваши вопросы ко мне.
Занялась я темой гибели Сергея Александровича в начале 90-х годов, после того, как в книге «Смерть Сергея Есенина. Документы. Факты. Версии», были опубликованы материалы Комиссии Есенинского комитета Союза писателей по выяснению обстоятельств смерти поэта, возглавляемой Ю. Л. Прокушевым. Где-то в конце книги напечатаны мои воспоминания о том, что рядом с могилой матери Есенина похоронен не поэт, а кто-то другой.
В комиссии, возглавляемой Юрием Львовичем, были явные сторонники версии убийства С. А. Есенина: Н. К. Сидорина, автор нескольких книг о поэте, моя сестра, Т. П. Флор-Есенина, профессор, доктор философских и медицинских наук Е. В. Черносвитов, старший следователь, юрист Э. А. Хлысталов и многие другие. Однако их мнения всерьез не воспринимались или просто игнорировались. Более того, в начале раздела «Точки зрения» М. Стахова, секретарь комиссии, ясно дала понять, что все, кто «не с ними», тот, мягко выражаясь, недалекий человек.
После презентации книги был организован аукцион посмертной маски и фотографий С. А. Есенина.
Я бесконечно благодарна П. Н. Гусеву, главному редактору «Московского Комсомольца» за то, что он выкупил, а затем передал эти фотографии в музей С. А. Есенина в Константиново и не дал им уйти за границу.
Для работы в комиссии были привлечены высочайшие умы в следствии, криминалистике, судебно-медицинской экспертизе и т.д. И меня потрясло, с какой легкостью все эти люди «самоубили» Есенина.
Позже, когда эта тема муссировалась по всем средствам массовой информации, когда такой маститый специалист, как Никитин, на экране телевизора хватался за толстенный канат правой рукой и подпрыгивал, чтобы доказать, что веревка выдержала тело Есенина, когда уважаемый кандидат медицинских наук А. В. Маслов, явно ненавидящий поэта — гордость России, разражался грязными, пасквильными книгами, я решила, что пришла пора поставить все на свои места. Такой любви и злобы не удостаивался ни один поэт в мире.
Никакие звания и ученые степени не дают права так беззастенчиво ковыряться в жизни и судьбе молодого гения.
Вот именно поэтому я хочу, чтобы все вы знали, что за Есенина еще есть кому побороться. За моей спиной родные, молодое есенинское поколение.
Наши первые обращения в Генеральную Прокуратору мы начинали с Э. А. Хлысталовым и историком-архивистом А. С. Прокопенко, который принимал участие в раскрытии «Катынского дела».
Позже к нам присоединился автор прекрасного документального фильма о гибели Есенина «Дорогие мои! Хорошие!» Владимир Паршиков и артист Сергей Безруков.
Дорогие друзья, спасибо вам за все ваши письма в соответствующие инстанции. Мы их также впоследствии выложим на сайте.
http://community.livejournal.com/esenin_1925/13228.html
|
| |
| |
| Валентина_Кочерова | Дата: Вторник, 29.01.2013, 20:07 | Сообщение # 3 |
|
Генерал-майор
Группа: Администраторы
Сообщений: 291
Статус: Offline
| О. Булгакова
Lacrimosa
Но я знаю только одно: мы живем для светлых людей, и дай Бог, чтобы их было побольше. Это самое главное.
Светлана Петровна Есенина
Куда-то, все куда-то уходит. Смех, глаза, вскинутая бровь… Никогда, уже никогда. Память вечная. Светлая. Потому что была она светлой.
Я еще не поняла. Я еще не осознала. До меня никак не доходит. Я хочу позвонить ей, я хочу к ней прийти, я хочу сказать ей то и рассказать это. Я знаю даже, что и с какой интонацией она мне ответит. И я улыбаюсь своим мыслям. И вдруг – обухом по голове: никогда. Тело становится ватным, и изнутри по нему расползается холодок.
Да, это не было неожиданно… Но не сейчас!!! Когда-то, потом, после… не сейчас… Меня не было тогда в Москве…Телефон радостно заверещал, узнав ее номер, но голос в телефоне был не ее. В нем никогда больше не будет ее голоса. И я, оглушенная этим не ее голосом, задала всего один и какой-то ничего не значащий, не нужный вопрос: «Дома или в больнице?» Не ее голос тихо сказал: «Дома». Я медленно проваливалась во что-то мягкое и бездонное, лицо стало тяжелым, как если бы его залили свинцом.
Как… Как?!. У нее был миллион причин жить и ни одной – умереть. Она говорила, что не умрет, пока все… Все осталось незавершенным… Удивительной, невиданной внутренней силы женщина. Такая хрупкая, невысокая, но с хребтом из сверхпрочных марок стали. С очень непростой судьбой и с такой хорошей, немножко лукавой улыбкой!.. Никогда, больше никогда.
Если я скажу о ней «боец», я ничего этим не передам. Это даже какое-то не ее слово. Но я не знаю, я не могу найти нужное слово. Какое понятие передаст суть человека, который много-много лет нес тяжеленный, порой неподъемный крест, не хмурясь, не жалуясь, не теряя достоинства. Через равнодушие, через хамство, через быдлость, через пустое любопытство, через отвратительную бестактность «сочувствующих». Не ожесточаясь от того, что те, кто легко мог бы и, в общем-то, должен был помочь, кидали камни в крест и лили грязь на дорогу. Крест можно было бросить. Проще простого. Просто бросить и все. Потому что безнадежно, потому что нет больше сил, потому что годы, потому что болезни. Да потому что умер единственный сын! Сорокалетним, красивым, полным сил… А она несла, потому что, кроме нее, никто этот крест на себя не взвалит, - сил не хватит. Он тоже осиротеет – этот крест, теперь. Все мы долго будем ходить вокруг него, пытаться приподнять то с той, то с этой стороны, и не оторвем от земли ни на миллиметр. Потом кто-то умный предложит вызвать подъемный кран, и все обрадуются и согласятся. Но крановщик присвистнет, грустно разведет руками и наотрез откажется заведомо ломать технику.
Ей не было больно, ей не было плохо, ей не было тяжело, она не болела, она не уставала. Только где-то там, куда она почти никого не впускала. Боль другого человека чувствовала очень тонко. Ей не надо было ни о чем говорить, у нее не надо было просить помощи. И она ее не предлагала. Она просто брала и помогала. Ее внимательные, мудрые, всегда с искорками глаза все замечали, все понимали. Она могла говорить с тобой о посторонних вещах, а от тебя уходила боль. И вдруг становилось просторно, светло и легко, как майским утром… Все. Никогда.
Она любила тюльпаны. Яркие, с высокими загнутыми лепестками. Особенно – желтые. И торт «Киевский». Не любила бессмысленных вопросов, глупых ответов и разговоров «ни о чем». Много помогая другим, охотно, без оглядок творя добро, она была благодарна за любую мелочь, просто за порядочность. Глубоко терпимая, она искала объяснения для самых неприглядных людских поступков. Просто чтобы понять. Не принять, но понять обязательно. И тех, кто по отношению к ней поступал некрасиво, а то и откровенно гнусно. Даже до упреков она не опускалась никогда.
И дар редкий, почти чудесный, - она умела искренне разделить радость. И любила дарить ее. Она, не спрашивая, откуда-то безошибочно знала, чем тебя обрадовать. И для этого ей не нужен был повод. Чуть наклонив голову, она, улыбаясь, следила за твоей реакцией. И, поймав первый всплеск, когда ты беспомощно и счастливо смеешься, еще не обретя слов, она, улыбаясь, отводила глаза. И было как-то звонко и так тепло… Но уже никогда. Безжалостно. Навсегда никогда.
|
| |
| |
| |
